* * *
Вот что:
бывшие вещи мои
закатились пропали по швам
раскололись на свет и шумы по рукам
разошлись по шкафам истлевают в дали
залегают в песке непорочные платья мои
у чужих заседают непрочные книги мои
развеваются в реках подобные травам чулки
переплавлены в рельсы коньки транспортиры вязального детства крючки
и какая по счёту петля хоть убей
Не припомню молекул самих по себе
состоящих теперь
из каракуль кометы мелком
по стеклу неподвижного зрения в мире другом
* * *
Стол, стулья вокруг разной масти стоят, наклонясь,
как животные в засуху — к бледнополосой
луже солнца и пусто в кафе, несмотря на обеденный час
и настенную роспись: в траве
повторяется роза в траве повторяется роза.
Лето в самом начале, но всё тоскует о нём уже.
Diner, где твои diners? Только в таких местах —
нелепых — на первом-втором этаже и меню о семи листах,
нахожу себе место свиданья.
Отраженье в столе и узор наверху —
Налицо, а внутри, если верить Декарту, конечно,
потаённый закон залегает, как роза, в мозгу,
и о городе память кромешном,
В эту пору всегда на Бульварном кольце
Пахло краской и, помнится, выпечкой мятной,
В дождь, особенно. Курят на заднем крыльце.
Дверь прикрыта, но всё залетает обратно.
Поделиться
